свежая царапина от ножа. Морган задумчиво на нее посмотрел.

— Обвинений можно много предъявить.

Додд отошел на шаг и сунул большие пальцы за пояс. Теперь его лицо выглядело так, словно ему много раз по десять лет. Наверное, в первый момент пробуждения время поставило какой-то фильтр, который скрыл жесткие, суровые очертания нижней челюсти Руфа, морщины, протянувшиеся от носа до подбородка, а также холодный прищур глаз. Руф себя никогда не щадил. И вряд ли пощадит других.

— За нахождение в общественных местах в нетрезвом виде, оскорбление действием, или же за поведение, неподобающее человеческому существу, — сообщил он Моргану резким голосом. — Можно и за попытку разгромить игорное заведение после того, как ты спустил там последний кредит. Но нет. За что я собираюсь тебя арестовать — так это за продажу сефта торговцу контрабандой по имени Сияющий Луг. Дурак ты, Джейми.

— Конечно дурак. — Морган пошевелил пальцами ног в грязных носках. — Только я этого не делал.

— Уже поздно врать. Ты всегда много болтал в пьяном виде. Вчера ты трепал языком перед десятком поселенцев, Джейми, а теперь сидишь тут, как утка в гнезде. Джейми, у меня приказ арестовать всех, кто нарушает новый закон о сефте. Я ничего не могу сделать. Не я принимаю законы.

— А я — принимаю. Я принимаю свои собственные законы. Ты нарушил границы, Руф. Локи — моя планета.

— Еще бы, мне ли не знать. Ты и еще какие-то люди ее открыли. Но теперь она принадлежит Комитету по торговле, и ты должен подчиняться их правилам. Вставай, Джейми. Обувайся. Ты арестован.

— Что со мной сделают? — Морган приподнялся на локте.

— Вышлют, наверное.

— Ну нет! Ни за что. — Он уставился на старого друга диким, свирепым взглядом. — Локи — моя планета.

— Раньше об этом надо было думать. — Додд пожал плечами. — Нельзя отставать от жизни.

— Никто не выгонит меня с Локи, — упрямо заявил Морган. — Никто!

— Ну, Джейми, будь благоразумен. Там места всегда много. — Додд посмотрел вверх, Морган тоже. «Там» всегда означало вверху, не важно, как далеко от центра галактики ты находился. — Если тебе нужно закупить снаряжение и припасы, какая-нибудь крупная компания могла бы дать тебе ссуду…

— А заодно связать по рукам и ногам, — прибавил Морган. — Когда я открываю новый мир, я делаю это по своим правилам, а не так, как хотят «Интер-Пауэр» или «Сан-Атомик». На улице Райской я сам за себя плачу.

Они оба немного помолчали, думая о дороге между звездами — такой же широкой (или узкой), как и нос корабля: куда указывает он, туда и путь лежит, а по обочинам всегда звезды. Курс на карте обозначен градусами и десятичными дробями, но любой курс проложен по улице Райской.

Исследователи, скитальцы, наемники космоса — по большей части неудачники, а значит, наделенные воображением люди. Контраст между непреклонным функционализмом внутри корабля и неизмеримым великолепием снаружи слишком разителен, чтобы остаться без названия. Поэтому, когда стоишь в рубке корабля и глядишь в бездонную тьму, где вращаются ослепительные планеты и плывут неподвижные звезды, ты находишься на улице Райской.

— Джейми, всегда будут планеты, полные сокровищ, — со всей возможной убедительностью сказал Додд.

— Я не поеду.

— Какие у тебя планы, Джейми? — насмешливо спросил Додд. — Ты в карманы к себе заглядывал?

Морган замер на полпути — он уж потянулся пошарить в карманах помятой одежды — и вопросительно посмотрел на Додда:

— Я не…

— Да все ты понял. У тебя теперь даже оружия нет. Человека не выпустят из игорного заведения, пока ему есть что продать. Если не веришь — поройся в карманах. Джейми, ты нищий.

— Все десять тысяч кредитов? — горестно воскликнул Морган, в ярости выворачивая карманы куртки.

— Десять тысяч кредитов? — удивился Додд. — Это все, что Луг тебе заплатил? За сорок галлонов наркотика?

— Наркотика? — рассеянно переспросил Морган, шаря по карманам. — Какого наркотика? Я продал ему сефт.

— Сефт и есть наркотик. Ты что, не знал?

Морган посмотрел на Додда пустым взглядом.

— Конечно, широко это не обсуждается, — продолжал Додд. — Но я думал, ты знаешь. Из натурального сырого сефта можно получать наркотик. А из синтетического — нет. В нем нет нужных белков.

Замешательство во взгляде Моргана сменилось гневом.

— Значит, мой сефт… да он же бесценный! Если сефтовых крыс изведут, то сефт, за который Луг заплатил мне эти гроши, будет стоить в сто раз дороже!

— Вот что бывает, когда якшаешься с городскими парнями, — без всякого сочувствия заметил Додд.

Морган смотрел выше его головы, прямо на выцветшие шторы и пыльный луч. В его груди бурлил безбрежный гнев. Значит, Луг дурил его с самого начала. И как только венерианин сделал свое дело, появился Додд. А Варбург тихонько наблюдал в сторонке, пока Комитет по торговле берет в осаду Локи и честных торговцев на планете. На миг с какой-то горькой завистью Морган подумал о юном Дейне, мирно лежащем под своим марсианским кругом на Шоколадном холме, и о Диком Билле, погибшем до того, как случилось падение Локи, и о Шемил-ли-хане, у которого тоже проблем больше не было. Оказывается, им повезло.

Но в душе Морган не был готов сдаться. Он что-нибудь придумает. Джейми Морган еще всех переживет, а Локи будет принадлежать ему, и больше никому. Он проглотил свой гнев и повернулся к Додду:

— Я сам о себе позабочусь. Брось-ка мне ботинок, Руф.

Майор пнул что-то пыльное. Морган свесил ноги с койки и наклонился, ворча, чтобы застегнуть пряжки ботинок.

— Руф, ты теряешь время. — Он поднял взгляд исподлобья. — Если тебе так хочется навести торжество закона, пойди на улицу и арестуй парочку местных хулиганов. Вот кто настоящие преступники, не то что я.

Лицо Додда окаменело.

— Я выполняю приказы.

— А я слышал, что поселенцы хотят взять здесь все в свои руки. Ну ладно, не будем об этом.

Кряхтя, Морган потянулся к самым дальним пряжкам, потом послал наблюдавшему за ним майору кривую ухмылку:

— А что слышно от косоглазого гиганта?

Жесткая складка у рта Додда слегка смягчилась. Появилась неохотная улыбка. Ободренный Морган продолжал потеплевшим голосом, по-прежнему отчаянно борясь с ботинком:

— Жаль, не могу показать тебе последние фотографии. Помнишь рубец, который я получил от копья на Ллапе, когда мы три дня отбивались от красноногих? Мне до сих пор трудно нагибаться. Похоже, старея, уже про старые травмы не забудешь. Ты и сам не молодеешь.

— Ты, Джейми, может, и не обращаешь внимания, но руки у тебя трясутся, — заметил Додд.

— Если бы ты провел ночь, как я, — ухмыльнулся Морган, — твои руки дрожали бы в